Кубофутуризм

Кубистическое разложение форм, усвоенное вслед за Пикассо и Браком, совместилось у отечественных художников с другим знаменательным европейским течением. Футуризм, инициированный итальянскими литераторами и художниками, главным пафосом, доминантой современной жизни полагал динамику, энергетическую мощь становления как такового. В науке и технике, с начала XX века набиравших невиданные скорости в завоевании пространства и времени, футуристы видели локомотивы человеческой цивилизации. Зримый, результативный, многообещающий научно-технический прогресс казался всепобеждающим — и, по мысли футуристов, вся прошлая гуманитарная культура должна была уступить место новой, электрически-машинизированной. В творчестве поэта и литератора Филиппо Томмазо Маринетти, художников Джакомо Балла, Умберто Боччони, Карло Карра и их единомышленников сияющее искусственным светом утопическое будущее нашло своих темпераментных пророков и певцов.

Русские левые, совместив открытия французских кубистов и итальянских футуристов, сумели породить собственный «изм»; срастив приемы, они срастили и словесные определения: кубофутуризм стал оригинальным отечественным направлением в искусстве.

Картина Точильщик (Принцип мелькания) (Картинная галерея Йельского университета), написанная Малевичем в 1912 году, в перспективе времени превратилась в классическое полотно русского кубофутуризма. Вспомогательное название лучше всего говорило о том, чего добивался автор. И, действительно, в радостном повторе бесчисленно дробящихся контуров и силуэтов, в стальном серо-голубом колорите, контрастно оттененном «ржавыми» пятнами цвета, почти что физически ощущается «принцип мелькания» ритмично натачиваемого ножа, в неуловимую долю времени оказывающегося в разных точках пространства.

Кубофутуристические портреты Малевича — уже упомянутый портрет Юнона, портрет Михаила Матюшина (ГТГ) — воссоздавали человеческий облик, сконструированный из разнообразных зрительных переживаний, из ассоциативных цепочек, в которые выстраивались предметные и фактурные комбинации. Человеческое «лицо» представало на этих портретах как проекция внутренних ощущений, как совокупность впечатлений, в которых художник стремился выразить суть личности.