Валерий Каравкин. Credo. Философское эссе

Очевидное

В мощном вихревом потоке жизни находятся дети Земли. Мы существуем в пространстве и во времени всего того, что существует. В едином космическом организме можно вообразить себя бьющимся сердцем, а можно — натянутым, как струна скрипки, нервом.

В самой попытке вообразить себя сердцем ли, нервом, а может быть, Сознанием Вселенной мы уникальны.

Тысячи образов, состоящие из мириады символов, пылают в нашем сознании и огненными вспышками, как из открытой печи, вырываются в пространство и формируют во времени свой пестрый мир. Он отличается от всего сущего. Это отличие является связующим звеном между людьми, объединяет их.

Но сотворенный мир и разъединяет. Образов — множество. Они — много- и разноцветные. Не все цвета сочетаются между собой, а один и тот же может вызвать далеко не схожие ассоциации. Например, черный цвет в христианской и мусульманской традициях.

В мире, нами образованном, мы, «образователи», сплотились и, в то же время, разъединились.

Земля стала матерью трем-четырем тысячам народов, которые говорят на четырех-пяти тысячах языков. (Мы со своей чудо-техникой до сих пор и сосчитать-то не смогли, на сколько гранул раздробились!) Следовательно, четыре-пять тысяч разных слов, обозначающих только такое явление, как, например, радуга, звучит на планете нашей.

Слово в мире, созданном людьми, не просто звук — протяженные во времени колебания волн высоких и низких частот. Слово — знак. Слово — символ. Слово — имя. Оно обозначает, символизирует, именует. Оно оказывается образом образов, ядром в ареале частиц-смыслов, обладающих центростремительной силой. Из произнесенных слов формируются вера, надежда, мечты, идеалы и цели, вплоть до культово-обрядовой практики и церемониала.

Сколько пафоса в простом сопоставлении: семицветная арка — «rainbow» или «raduga»!

В Слове — воображаемая, Правда-истина.

Эсперанто не уживается.

Что же видят глаза наши?

Оче-видное:

Люди, объединенные с другими людьми в полчища и, одновременно, разъединенные с другими людьми, которые, в свою очередь, объединены в противостоящие полчища, зверьками, а то и злыми зверями, смотрят друг на друга. Каждый готов отстоять Правду-истину, высшую, объективную, не воображаемую, воображают они.

Либо — либо: либо «rainbow» — либо «raduga».

Верую

Многолюдный поток течет, словно воды широкой реки в безветренную погоду, по просторной дороге в направлении к одной большой площади, на которой распрямили плечи Храмы. Они легко расположились по кругу свободного пространства, разные и одинаковые, как великие пророки и поэты. Дорогу, площадь и Храмы держит на своем крепком теле Земля, и они будто питаются ее соками, молоком и медом; будто живые. Лучи небесного Светила касаются вершин Храмов, остроконечных, круглых, крылообразных. А может быть, от них, от обнаженных глав и шпилей, плоских и дугообразных верхов, лучи, как прожектора, светят ввысь и скрещиваются в одной огромной точке. Людской поток распадается на множество ручейков и каждый впадает в Свой Храм. А после службы, бдений и дерзаний единая семья людей оказывается под синим, с розовым румянцем, покрывалом и садится за широкий длинный стол, накрытый белой скатертью, чтобы сиянием глаз своих, теплом улыбок и биением сердец выразить всеохватывающее чувство счастья-благости.

Вера моя подкрепляется тем, что вижу и слышу, о чем думаю, во что вчитываюсь.

В сознании моем соседствуют Омар Хайям и Богданович, Кант и Ильин, Моцарт и Стравинский, Достоевский и Шолом-Алейхем, Ван-Гог и Боровиковский...

В одном ряду моего сознания — поучающий Конфуций и озаренный открытием Будда, со скрижалями Завета Моисей и с трактатом «Дао...», на буйволе, Лао-Цзы, успокаивающий воскресший Иисус и на Бураке в огненном пламени Мухаммед...

Звучит Время. Время — в звуках. Звуки — во Времени. Звуки Времени — великие Слова:

VI век до н.э.

Сколько бы ни было учений, Готамид, ты можешь сказать о них себе так: «Эти учения ведут к страстям, а не к их прекращению, к рабству, а не к освобождению, к возрастанию мирских цепей, а не к их разрушению, к жадности, а не к умеренности, к недовольству, а не к согласию, к общению, а не к уединению, к лени, а не к энергичности, к наслаждению злом, а не добром». Об этих учениях, Готамид, тебе следует сказать определенно: «Это не Закон. Это не Учение. Это не Слово Учителя».

Но сколько бы ты не встретил учений иного рода, противоположных тем, о которых я тебе только что сказал, об этих учениях тебе следует сказать определенно: «Это Закон. Это Учение. Это Слово Учителя».

Буддизм. Виная питака 2.10

I век н.э.

Равви Иешуа сказал: «Среди всех народов есть праведные мужи, которые удостоятся грядущего мира».

Иудаизм. Тосефта, Санхедрин 13.2

I век

Петр отверз уста и сказал: истинно познаю, что Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему.

Христианство. Деяния святых апостолов 10:34—35

VII век

Скажи: «Мы уверовали в Аллаха и в то, что ниспослано нам, и что ниспослано Ибрахиму, и Исмаилу, и Исхаку, и Иакубу, и коленам, и в то, что было даровано Мусе, и Исе, и пророкам от Господа их. Мы не различаем между кем — либо из них, и Ему мы предаемся».

Ислам. Коран 3:78 (84)

XV век

У индусов и мусульман один и тот же Бог,

Что может с этим поделать мулла или шейх?

Сикхизм. Ади-Грантх, Бхайро

XIX век

Все люди на земле, несомненно, независимо от расы или религии, черпают вдохновение из одного небесного Источника, и все они — подданные одного Бога. Разница в законах, по которым они живут, зависит, необходимо признать, от различий в условиях и потребностях эпох, в которые они были даны. Все они, за исключением некоторых, возникших как продукты человеческого упрямства, установлены Богом и отражают Его Волю и Промысел.

Бахаизм. Избранные сочинения Бахауллы III

XX век

Я смотрю на все религии мира как на одну большую семью.

Церковь объединения. Сан Мюн Мун 1—1 — 87

Мы слышим, добрый друг читатель, как во Времени голоса народов мира сливаются в Одно Слово. Оно — образ трансцендентного, возникающий в сознании миллионов. Его возникновение — сакральный акт созидательных потенций Человека.

Этим Словом утверждается: мы — Едины Духом.

Всякие распри и вражда — измена Слову, грех, предательство.

Умопостигаемое

Разум не довольствуется сказанным, он считает необходимым определиться, существует Высшая Истина или нет.

Другими словами:

либо существует такая традиция, которая имеет содержательный характер, и в таком случае все народы должны сообразовывать свою жизнь согласно этому содержанию;

либо традиция любого народа имеет исключительно формообразующий характер и следовать ей означает сохранение собственного своеобразия, без которого индивидуальный лик народа может оказаться утраченным.

Предположим первое. Существует верховная субстанциональная Истина, данная определенной группе людей. Соответственно их воззрения, а главное основывающиеся на Истине, их формы жизнедеятельности будут выглядеть единственно верными. Понятно, что в таком случае они будут совершенно справедливо крайне нетерпимо относиться ко всему, что искажает праведный образ жизни. С самых высоких побуждений они вступят в конфликт с теми, кто следует другим традициям. Те, в свою очередь, будут отчаянно сопротивляться, так как убеждены, что именно их мирская практика соответствует той трансцендентной сфере, которая дана их сознанию как высшая Истина.

Возникает соперничество, которое... В третьем тысячелетии нашей эры всем известно к чему ведет такого рода соперничество.

Предположим второе. Признаем определенные верования и связанные с ними традиции Истиной, данной конкретному народу. Причем он осознает это, не претендует на всеобщность, считает, что другие народы имеют все основания опираться на иные традиции, открыт и доброжелателен к ним. Если к этому народу причислить себя, можно сказать: мы почитаем своих родителей; мы любим маму, которая вскормила нас молоком своим; мы любим Родину; мы любим братьев и сестер своих, мы любим своего отца — культурные традиции, установленные предками. Но почитание своего не означает презрения к Другому. Свое — родное. Другое — вызывает уважение. Взаимоуважение — вот все, что мы требуем и от себя, и от других. В отличии друг от друга мы видим необходимое условие самобытности каждого. Если бы все были одинаковыми, то и нас, как уникальной частицы мира, не существовало бы. Есть другие! Сохранение их своеобразия для нас также необходимо, как сохранение собственного лица-лика.

...Прописные истины...

С каким трудом они утверждают себя в реальной жизни!

Итак, культура зарождается в процессе жизнедеятельности относительно небольших групп людей. Максимы их поведения утверждаются в качестве верховных ценностей, обретают характер смыслосозидающих и целеполагающих истин. В деятельности между родственниками происходит становление бытия культуры. В этой, внешне простой, формуле каждая составляющая имеет определенное значение: и то, что это — становление; и то, что за ним следует бытие;

и то, что становление бытия происходит в деятельности; и то, что деятельность есть выход из области индивидуальной целостности, т. е. предполагает объект, «не-Я»;

и то, что изначально деятельность осуществляется между близкими, родственниками;

и то, что это культура — не природой, а людьми сотворенная. Становление — смутное, не выявленное, еще хаотичное, но уже имеющее тенденцию к мере и гармонии духовное начало. В период становления формируются те глубины Духа, которые описаны Ф. Ницше образами Аполлона и Диониса, «иллюзии в иллюзии» и опьянения. Становление — те недра индивидуального бессознательного, в которых, по З. Фрейду, господствуют Эрос и Танатос. Становление — духовное состояние, насыщенное архетипами коллективного бессознательного, такими, как Младенец и Дева, Мать и Возрождение. Дух и Трикстер по К.Е. Юнгу. Становление — духовное начало, структурированное самой природой и соответственно являющееся ее частью, как считал К. Леви-Строс.

Бытие — полнокровный духовный мир жизнедеятельности людей. Вне этого мира рефлексы и инстинкты позволяют быть живыми существами, но не людьми. Бытие трансцендентно по отношению к человеку, предсуществует, задано ему. Сфера трансцендентного в результате деятельности человеческих поколений, по крайней мере, в преобразованном виде содержит в себе все то, чем было насыщено становление: от картины мира до этикета. Бытие не просто задано, оно, в то же время, дано. Эта присущая бытию амбивалентность с трудом описывается и поддается пониманию. Бытие — задано и дано, является, строго говоря, трансцендентно-имманентным. Оно суть Путь от «Я» к «Другому». Оно есть своеобразное пространство, своеобразная область, сфера, «мост» от «Я» — к «Ты» и, обратно, от «Ты» — к «Я». Оно есть Дорога от мира — к человеку и от человека — к миру. «По ту сторону субъективного, по эту сторону объективного, на узкой кромке, где встречаются Я и Ты, лежит область Между», — писал М. Бубер. «Область Между» и есть сфера Бытия Духа.

Пестрая мозаика звучащих цветов простирается передо мною. Между вне меня существующим, цветами и теми, которые волнуют меня, — Вселенная Духа: между цветом и образом цвета. Между тем, что звучит, и тем, что я слышу, — Вселенная Духа. Между людьми — Вселенная Духа. Между влюбленными — любовь — Вселенная Духа. Сладостные мучения томления, поэзия и музыка — производные любви. Если нет взаимности, звучат песни неразделенной любви. Они выражают душевное состояние одинокого влюбленного, данное ему, задают другим. В муках созидания либо сотворчества он способен выйти из состояния болезненной тоски и безнадежного отчаяния.

Звучат мелодии любви — искомое Бытие Духа. Оно дано любящему и задано любимому.

Деятельность — способ становления и бытия. Все существующее является таковым, так как само существование есть движение: зарождение, цветение, рост, перемещение, видоизменение, дряхление ...Деятельность — это движение Духа. Духовное было, есть и будет, пока осуществляет человек присущее ему деятельностное начало.

Деятельность, прежде всего, является процессом адаптации к внешним условиям. Но в этой, пусть и очень важной для человека, направленности она мало чем отличается от движения.

Благодаря множеству способностей, которыми наделила человека природа, он получает возможность быть собой. Возможности эти неограниченно возрастают, вплоть до электронизации всей планеты Земля, а в перспективе — и Вселенной. Но создание электронной оболочки Вселенной не является самоцелью. Это одно из средств самореализации человеком себя. Это увеличивает возможности выражения, воплощения в жизнь того, что есть в глубинах человеческого естества, что является исконно человеческим, сущностным и таинственным в нем, — сокровенного.

(Не будем затрагивать модную ныне тему способностей Духа выходить в сферы Иного Бытия. Если отбросить сомнения в его существовании, что, заметим, сделать не просто, то бесспорным окажется следующее: прежде необходимо реализовать исконно человеческое на Земле.)

То, что можно сказать о сокровенном, находит свое обоснование не в сфере Разума, где законы логики диктаторски незыблемы, но в сфере Веры.

Я верую, что сокровенной является сущность человека. Я верую, Душа есть ядро сокровенного. Я верую, Душа — это любовно-сострадательное напряжение человека по отношению к окружающему его миру, по отношению к другому человеку: ближнего — к ближнему, ближнего — к дальнему, дальнего — к ближнему.

Вера эта — основание моего духовного бытия. Она является мистической, как, собственно, любая вера, так как логически не обоснована, но только с гносеологической точки зрения. И в то же время она находит опору. Опору дают факты культуры. Они предоставляют возможность вере моей обрести статус умопостигаемого.

Ограничусь небольшим наброском, рисунком карандашом, умопостигаемого образа Души.

В древние времена ею наделяли весь мир предметов и явлений. Есть душа у цветка и дикой пчелки, ручейка и капельки росы! Наш предок видел дерево плачущим, траву в неге, возмущенные землю и небеса.

Жители Древнего Египта были убеждены в существовании трех душ — Ах, Ба и Ка. Каждая из них мыслилась связанной с определенным состоянием человеческого тела: когда оно в эмбрионе, в нем душа-имя Ах; с Ба живет человек; встречает его после земного существования и продолжает путь в потустороннем мире Ка. Чтобы не блуждала, не плутала она, и возводились в Древнем Египте пирамиды, и создавалось удивительное портретное изобразительное искусство.

По Библии, «создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Бытие, 2:7). Таким образом, от Всевышнего душа у нас по Писанию. Ее мы и отдаем Создателю на третий день после завершения земного существования. Вспомним в этой связи слова Тертуллиана: «Anima naturaliter Christiana» — «Душа по природе христианка».

Согласно тибетским астрологическим трактатам, душа блуждает в теле нашем, в различные дни месяца сосредоточивается она в различных частях тела:

в 1-й день — в больших пальцах ног,
2-й — в лодыжке,
3-й — в мышцах,
4-й — в области колена,
5-й — в коленном изгибе,
6-й — в области бедра,
7-й — в бедре,
8-й — в почках,
9-й — в ребрах,
10-й — в области лопаток,
11-й — в предплечье,
12-й — в ладонях,
13-й — в шейной части и в области грудного позвонка,
14-й — в ушах,
15-й — во всей плоти,
16-й — во внутреннем ухе,
17-й — в грудной части позвоночника,
18-й — в ладонях,
19-й — в предплечье,
20-й — в лопатках,
21-й — в ребрах,
22-й — в почках,
23-й — в грудной части позвоночника,
24-й — в бедре,
25-й — в коленном изгибе,
26-й — в коленях,
27-й — в мышцах,
28-й — в лодыжке,
29-й — в голени,
30-й — во всей плоти.

Душа — дхарма существует вечно с точки зрения древней индуистской традиции. От тела к телу переходит она, перевоплощается. «Стремилась ввысь душа твоя, — родишься вновь с мечтою, но, если жил ты, как свинья, — останешься свиньею» (В. Высоцкий). «Это тело подобно рубашке или пальто, — учит Бхактиведанта Свами Прабхупада. — Когда оно изнашивается, мы должны сменить его».

Каждый человек, обращаясь к своему внутреннему опыту, может убедиться в существовании любовно-сострадательного напряжения. Предоставляет такую возможность совесть. Она есть у каждого, но обладает разной интенсивностью. У закоренелого злодея, например, она обнаруживает себя, скажем, только по отношению к очень близкому человеку, не более того. Роль совести оказывается чисто отрицательной, как показал Вл. Соловьев, «она требует от вас только не оставаться бездейственным или равнодушным перед нуждой ближнего, а что и как именно вы должны для него сделать — этого совесть вам не говорит». Совесть — уникальный контролирующий «орган», встроенный природой в человека. Она, отчасти, обнажает Душу.

С какой ответственностью действовала Природа! Самые крупные животные на земле — слон, носорог и буйвол — не хищники, а травоядные.

Природа — целесообразна, но, как отмечал мудрый Лев Толстой, целесообразности «нет в явлениях души человека — любви, поэзии». Человек творит добро в своей повседневной жизни. В доброте повседневности, не в высях абстрактного мышления, любовно-сострадательная энергия Души дает свет и тепло, которые разливаются в пространстве жизнедеятельности человека.

В качестве иллюстраций позволю себе еще две ссылки.

Б. Пастернак в романе «Доктор Живаго» так характеризует нравственные качества одного из героев, Стрельникова: «А для того чтобы делать добро, его принципиальности недоставало беспринципности сердца, которое не знает общих случаев, а только частное и которое велико тем, что делает малое». Обратим внимание на очень емкое понятие «беспринципность сердца».

В. Гроссман в эпопее «Жизнь и судьба» пишет от лица Христа ради юродивого Иконникова: «Добро не в природе, не в проповеди вероучителей и пророков, не в учениях великих социологов и народных вождей, не в этике философов... Это частная доброта отдельного человека к отдельному человеку, доброта без свидетелей, малая, без мысли. Ее можно назвать бессмысленной добротой. Доброта людей вне религиозного и общественного добра. Но задумаемся и увидим: бессмысленная, частная, случайная доброта вечна. Она распространяется на все живущее, даже на мышь, на ту ветку, которую, вдруг остановившись, поправляет прохожий, чтобы ей удобно и легче было вновь прирасти к стволу». Обратим внимание на понятие «бессмысленной доброты» и на то, что в произведении В. Гроссмана к нему резко отрицательно относятся и коммунист Мостовой, и фашист Лисс.

Не будем переходить в ряд философских изысканий. Это увлекло бы нас в выси абстрактно-логических построений, из которых трудно опуститься на землю — наркотик своеобразный. Отметим только, что, за редким исключением, великие философы затрагивали проблему существования Души, независимо от того, позитивно или негативно они решали ее.

Вернемся к деятельности.

Именно посредством нее происходит одухотворение душевного. Дух одушевляет мир. Любовно-сострадательное напряжение Души Духом выносится во вне. Если бы не он, человек не выдержал бы напряжения своего душевно-сердечного «Я». Духовные способности дают возможность душевному вырываться из оболочки тела, деятельно сострадать, являть любовь.

Это явление есть созидание. Человек сам себя вновь и вновь создает своей деятельностью, сам себя порождает. В муках рождения Душа осуществляется.

Стучат миллиарды сердец. Мириады встреч — глаза в глаза — ежедневно наблюдают светящиеся планеты. Любовь — к любви. Боль — к состраданию. Сострадание — к боли. Вихревой поток! Вселенная соприкасается с человеком. Человек — с человеком. Люди — с небесами. Все сущее — в единой связи, в единении. В единении болью друг за друга — в сострадании. Там, где сострадание, там любовь. Там, где любовь, там сострадание.

Дух творит. Дух созидает

Деятельность-созидание имеет множество разнообразнейших форм. Им нет числа, как мирам Джордано Бруно. В своей совокупности они обладают безграничными потенциями, как Вселенная философа. Формы Духа обнаруживают себя в мгновениях сменяющих друг друга жестов, взглядов, мимики лица, интонаций голоса и пр. и пр. Скажем, не поддается исчислению только множество типов улыбок — простодушная, надменная, искренняя, высокомерная, лживая, лукавая, саркастическая, глупая, хитрая, приветливая, милая, прекрасная, детская, болезненная... Концентрируясь в какой-либо одной сфере, Дух обретает устойчивость и определенную направленность. Тогда возникают мораль, религия, искусство, философия, право, наука.

В деятельности созидания, в творчестве Дух раскрывается в полной мере. Уместно, в этой связи, интерпретировать определения Духа как вечного Фауста, вечного протестанта и аскета, данные М. Шелером.

Фауст — творец-созидатель! Нет мгновения, сколь бы прекрасным оно ни было, которое заставило бы его отвлечься от процесса творческих поисков. Дух несет собою фаустовскую энергию созидательного рвения.

Дух — вечный протестант. Он возлагает на себя всю полноту ответственности за свои деяния. Мера ответственности, однако, задана не им, не он определяет ее. В ином случае не созидание, а произвол влечет его деятельность. Душой формируется Мера, ее любовно-сострадательным напряжением. Дух восстает против внешних ограничений, против всего того, что разрушает Меру его ответственности.

Поэтому Дух — аскет, все внешние соблазны презирающий. Ему достаточно быть собой с собой. Не к земному блаженству тяготеет он, не к житейскому благополучию, а к тому, что Душе угодно. Во множестве трактатов и романов, поэм и песен, мелодий, живописных полотен, статуй и зданий-храмов выражает он себя. В этом его сущность. Дух по природе и от природы есть само выражение, есть самовыражение — деятельность, данная как благо истечения любовно-сострадательной энергии Души.

Дух созидает Вселенную ценностей.

Вселенная эта имеет свои планеты, кометы, метеориты, «черные дыры», законы притяжения и относительности. Вселенная эта имеет свое пространство — цивилизацию и свое время — историю культуры.

Поэт и крестьянин, живописец и плотник, архитектор и экономист своей духовной деятельностью созидают их.

Таким образом, Путь от деятельности — к ценностям оказывается Универсальным Законом бытия культуры и человека в ней.

Примечательно, закон этот своеобразным образом выражен на первой же странице Библии: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Бытие, 1:1). Сотворил — деятельность свободной воли Господа — прежде всего, свет. Но, как только творение свершилось, Создатель приводит ценностное суждение: «И увидел Бог свет, что он хорош...» (Бытие, 1:4). Каждый последующий Акт Творения также завершается ценностным суждением: «Это хорошо» (Бытие, 1:10; 1:12; 1:18; 1:21; 1:25). И, наконец, по окончании Созидания, дается оценка Происшедшему в превосходной степени: «Хорошо весьма» (Бытие, 1:31).

Однако Дух свободен и может оказаться в состоянии «блудного сына» по отношению к Душе.

Дело в том, что многообразные формы Духа, в своем завершенном виде, обретают значение норм, принципов, стереотипов поведения, идей, идеалов, мировоззренческих установок относительно доброго и злого, справедливого и несправедливого и начинают казаться самоценными. Они способны, с разной степенью интенсивности, уменьшать любовно-сострадательное напряжение, другими словами, губить, а то и загубить Душу.

Происходит это тогда, когда Дух возвеличивает себя посредством Разума, когда он сам себе задает Закон: формирует тот ценностный ряд, над которым возвышается Владыкой.

Человек является в уже заданный мир. Деятельность его зарождается в совершенно определенном — заданном — культурном ареале. У многих, если не большинства, не велико фаустовско-протестанско-аскетическое начало. Они впитывают в себя, как губка воду, ценностные образцы и делают их ориентирами своей жизнедеятельности.

Путь от ценностей к деятельности — второй Универсальный Закон бытия культуры и человека в ней.

Вспомним слова, с которых Лао-Цзы начинает «Дао-дэ Цзин»: «Постоянный Путь составляется из возможности выбора Пути и невозможности выбора Пути». От деятельности к ценностям — Путь выбирается; от ценностей к деятельности — нет возможностей выбора. Один из многочисленных вариантов перевода приведенной фразы на русский язык таков: «На Пути постоянства и отрицание Пути может быть Путем». И те, кто двигается заданным Путем, и те, кто прокладывает свой, идут по Пути жизни. Они — путники. Земля дает им хлеб, солнце согревает, луна успокаивает, весна возбуждает, а осень умеряет и усмиряет. Они встречаются, сторонятся друг друга, сталкиваются.

Столкновения на общем жизненном Пути между теми, кто от деятельности к ценностям прокладывает свою дорогу, и теми, кто придерживается колеи, имеющей направление от ценностей к деятельности, — третий Универсальный Закон человеческого бытия. В нем выражена драма жизни. Он объясняет причины ее трагических коллизий и безысходных катаклизмов.

Первый Универсальный Закон — это закон творчества, созидания нового, того, чего не содержится в заданных образцах деятельности. Это закон жизни эсхилов и моцартов, Пушкиных и эйнштейнов, кантов и толстых...

Сколько из них оказались отвергнутыми, отверженными и даже осужденными теми, кто не созидает, не творит, не дерзает, а двигается от «станции Ценность» до «станции Оценка»!

Сколько их среди нас прокладывают новые необыкновенные дороги, обозначая вехи — Ценности! Плоды трудов их войдут во все хрестоматии мира. Но случится это уже после того, как по ним отзвенят колокола. Не раньше. В прошлом их не было, в настоящем они не нужны, в будущем они станут Достоянием...

Рьяный приверженец всего образцового может в мягкой постели почивать спокойно.

...Удобная позиция...

Конфликт, выраженный третьим Универсальным Законом бытия, является повсеместным. Он вспыхивает не только в элитарных сферах художественной культуры, науки, философии либо теологии, но и в кругу повседневных дел и житейских будничных коллизий.

Позволю себе, поэтому, проиллюстрировать сказанное на одном простом примере.

Так, основной ценностью молодежной группы может оказаться принадлежность к своей дворовой компании. «Двор», в таком случае, выступает в их сознании как особо значимый символ — единства, силы, взаимовыручки и одновременно противостояния всем тем, кто не принадлежит к данной компании. Если ее интеллект, по самым скромным меркам, не превышает среднего уровня, то союз молодых людей может приобрести характерные черты стаи со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Заметим, в принципе ничего не меняется в том случае, если символ «двор» поменять на символы «партия», «страна», «Творец», «Единое», «светлое будущее», тогда как символы эти имеют то же самое ценностное значение, что и в приведенном примере.

Итак:

есть только одна Универсалия сущего — конфликт между творцом-дерзателем, тернистый Путь которого имеет направление от Деятельности к Ценностям, и теми, чья обустроенная дорога соединяет «стартовую площадку ценностей» с «финишной прямой деятельности»;

есть только одна Универсалия должного — быть творцом. Это означает всегда начинать.

Сначала дерзать без оглядки, являя любовно-сострадательное напряжение Души своей.

Мы сформированы Духом, но сущностью нашей является Душа.

Мы все вокруг себя одухотворяем, но призваны одушевлять.

Верую

Верую: Должное станет Сущим.

Верую: Дух, великий и мощный, будет слугой нежной ранимой Души.

Верую: по аллее им. И.И. Соллертинского, через площадь им. М.З. Шагала, вдоль по улице им. К. Малевича, рядом с университетом им. М.М. Бахтина к филармонии им. Н.А. Малько моего древнего Витебска устремятся воодушевленные атлеты со скрипками в руках. Звуки скрипок призывать будут к любви и состраданию. Наделенные Духом возвышенным люди выражать себя будут в деятельности-созидании, глубоко переживая за тот духовный разлад, который унаследовали от прошлого, но который был неизбежен, так как вызван самим движением по Пути к Ним.

Мелодию любви исполняют планеты под аккомпанемент счастливых землян.

В озарении ли, в экзальтации, в состоянии ли созерцания или восхищения, в исповедальном порыве раскаяния или умиления от весенней наивности природы и детского смеха открывается священная правда: любящие — Свободны, любимые — Счастливы.

Верую во взаимность!

Верую: Любовь, Свобода, Счастье — едины во всем человечестве.